|
|
 |
ЭТО ПРОСТО ОЧЕНЬ ПРИЯТНО
Елена Ленская Милым мальчикам посвящается 1 Он прошел в ванную и посмотрел на свое вспотевшее лицо. А эта девочка может, если захочет. Шлюха… нет, не шлюха, просто шалава. Так он нарекал всех, кто соглашался с ним разделить постель и не хотел делить всего остального. Эта шатенка сформулировала все предельно ясно с самого начала: «Ты хочешь меня, а я – тебя. И ничего личного». Они познакомились в ночном клубе полторы недели назад. Он праздновал с друзьями день рождения друга. Она пришла в клуб с подругой просто развлечься, отдохнуть. Стройная, симпатичная, у неё были темно-карие, слегка раскосые глаза и каштановые короткие волосы до плеч, которые слегка вились. Он тогда поинтересовался, можно ли ее с подругой угостить шампанским – они не имели ничего против. На прощание она оставила ему номер своего мобильного и облачко от еле уловимых французских духов. У нее была соблазнительная фигура, бросающаяся в глаза внешность, поэтому спустя день он позвонил ей и пригласил к себе. Она согласилась. Чайник едва ли успел закипеть, как он потянул ее в постель. Девушка не возражала. Она была не особо опытна, хотя он, конечно, не был у нее первый. Но было, что-то в ней очень сексуальное, обаятельное, что очень влекло и возбуждало. Когда он кончил и, откинув с торса одеяло, потянулся за водой, она достала сигареты и затянулась, и казалось, погрузилась в собственные мысли. Все произошло как-то уж слишком быстро, без всякой прелюдии, без банальных слов, без цветочно-конфетной церемонии. Ему было даже как-то не по себе. Так у него было только с проститутками, правда, их у него было не много. Не любил. Она могла подумать, что он ее просто использовал… Правда так оно и было; правда так оно и было и со всеми предыдущими девушками, но тогда все это маскировалось за парочкой свиданий, мороженным или пивом, статусом «парень и девушка». Но девушка, казалось, не ощущала никакого дискомфорта. Докурив, она поинтересовалась, можно ли у него принять душ. Когда она вернулась после водных процедур, то села напротив него, по-турецки поджав ноги, и посмотрела прямо в глаза. - Я хочу все уяснить между нами с самого начала. Я не хочу никаких отношений, не хочу никаких обязательств. Ты – свободный человек, я – свободный человек. Мы просто спим вместе, потому что тебе подхожу я, а ты подходишь мне. Это просто секс. И ничего личного. Когда захочешь в следующий раз меня увидеть – позвонишь, телефон знаешь. Оставив его в полном шоке от такой прямолинейности, она оделась и ушла. Анастасия. Так ее звали. После этого он ясно и четко уяснил для себя: «Шалава». Они виделись еще пару раз. Никаких лишних слов: «привет, хочешь кофе, погодка, что-то шалит, ты не находишь? тебе не холодно? вызвать такси или ты на метро? я позвоню»… Этот раз не был исключением. Они выпили вино, съели апельсин, и пошли в его комнату… Вадик открыл кран с холодной водой и прыснул несколько пригоршней себе на лицо. А девочка делает успехи!.. Учится, не по дням, а по часам!.. Он вошел в зал. Споткнулся. На полу валялась Настина сумочка. Маленькая, черненькая, элегантная. Вообще Настя одевалась недорого, но со вкусом. Никогда ничего лишнего. Просто леди. «И не подумаешь никогда, что шалава» - прошептал Вадик себе под нос, вертя в руках ридикюль. В эту секунду Настя вошла в гостиную. В белой шелковой майке, в белых кружевных трусиках, с растрепанными темно-каштановыми волосами, она уперла свои карие раскосые глаза прямо на него. Он думал, что сейчас она влепит ему пощечину, или закатит истерику, но нет – ничего. Она не сказала ни слова. Просто посмотрела ему прямо в глаза, развернулась и ушла. Ему стало не по себе. Ни с одной девушкой у него такого не было. Везде присутствовали какие-то условности, формальности – это как-то сглаживало острые углы, неровности, прикрывало всю грязь, всю сущность всяких его отношений. Тут же с лицом Насти пред ним предстала вся голая правда, не прикрытая ничем, в своем истинном, первородном виде. У него на какую-то секунду зародилось сомнение, в постулате, в истине которого он с юных лет не смел усомниться – что не он ее использует, а она его? Она, кажется, его за человека не считает. Он даже не стоит пощечины, просто машина, которая время от времени доставляет ей удовольствие… И ничего личного!.. Нет, бред! Эта мысль была настолько унизительна, что улетучилась как дым. Настя тем временем прошла на кухню и стала заваривать кофе. - Я приготовила кофе, - крикнула она, как ни в чем не бывало. Вадик сел на табурет и посмотрел ей в глаза. Глаза ясные, добрые – даже намека на обиду нет… - Ты на такси? – задал он привычный вопрос. - Нет, сегодня прогуляюсь. - Тебя провести до метро? - Зачем? Не стоит… - Тебе понравилось? - Да, все хорошо. Ты классный любовник. - Ты тоже делаешь успехи. - Рада, если тебе понравилось. Ну, мне пора. Сегодня в 22 часа будет «Девятая рота» по Интеру, ты, кажется, хотел посмотреть. - Да, спасибо, что сказала. - Пока, звони. - Счастливо. Он закрыл дверь. На лбу выступил пот. Теперь уже от нервного перенапряжения. Она его подавляла. Она не делает, не говорит ничего такого, все довольно «мило», но какая-то внутренняя сила сквозит во взгляде этих карих глаз, какое-то внутреннее превосходство. Шалава, хотя есть в ней что-то… Кажется, это называют порода… 2 Сегодня она пришла какая-то грустная. Впрочем, Вадик никогда не помнил, что бы она была веселая. Разве что только в день их знакомства, тогда в клубе, когда она была с подругой… Выдавив некое подобие улыбки, Настя стала резать кружочками банан для салата. Вадим пошел в спальню, вынул из ящика стола синюю бархатную коробочку, открыл. Внутри лежало серебряное колечко с продолговатым голубым камешком. Кинув на колечко, последний взгляд, он захлопнул крышечку. Все это время она была «хорошей девочкой» и заслужила вознаграждение. Так Вадик объяснял себе желание купить ей что-нибудь. Он и мысли не допускал, что колечко было бы той формальностью, к которым он так привык, и с которыми жить проще. Он вошел на кухню. - У меня тебе презент, - обратился он. Настя отвела свое внимание от банана и повернулась к нему. Парень протянул коробочку. Вытерев руки об фартук, она взяла футляр и открыла его. Он смотрел на ее реакцию. Ничего. Какое-то время она рассматривала колечко, потом вынула, примерила, подошло. - Спасибо, - тихо сказала она. – Колечко очень красивое. Мне нравится. - Я рад, что угадал. Не понимаю тех, кто дарит цветы. Цветы – это же совершенно непрактично. День постоят – и завянут. И толку от них – разве что пахнут, и то сейчас не все. Настя вдруг резко оторвала взгляд от кольца и посмотрела прямо ему в зрачки. Это длилось всего секунду, но ему показалось, что если бы взглядом можно было бы убить – он бы был мертв. Он ожидал, что после этого последует какая-то реплика, но она промолчала. Точнее она хотела что-то сказать, но одернула себя и прикусила губу. А после паузы объявила: - Салат почти готов. Чем заправлять? Сливками? - Да, там, в холодильнике… Я вчера покупал. Салат она почти не ела. Это было странно, потому как она очень любила фрукты. Слегка поковыряв вилкой, она встала и пошла в спальню. Она не доставляла ему абсолютно никакого беспокойства, никаких забот, о таких отношения мечтала бы большая половина его друзей, но с ней он не мог расслабиться. Она давила на него своей молчаливостью, своей кротостью, своей силой воли, своим самообладанием. Она никогда не выходила из себя, казалось, она была непроницаема. А еще он ничего о ней не знал. Шалава – так он себя успокаивал, чтобы не думать о том, что она выше его на голову во всем. Повинуясь какому-то непонятному порыву, он последовал за ней в спальню. Она сидела на кровати, согнувшись, так, что волосы закрывали ее лицо и падали на колени. Он стал перед ней на колени, и погладил руками по волосам. - Настенька, что случилась? – спросил он. Она подняла на него абсолютно сухие, но как никогда блестящие глаза: - Я – просто шалава. Какое тебе дело, что я чувствую? Он отпрянул назад, как будто его ударили кнутом. Ни проронив больше ни звука, он вышел из комнаты. Его душили слезы. Он пошел в ванную и стал под холодный душ. Он слышал, как открылась входная дверь… 3 Коробочку с колечком Вадик увидел не сразу. Она упала на пол и закатилась под кровать. Про себя он решил, что не хочет с ней иметь больше ничего общего. Никогда в жизни он больше ей не позвонит! Через неделю он пошел к лору. Доктор констатировал, что запущенный насморк превратился в гайморит и ему нужна срочная госпитализация. На следующий день он занимал койку в шестиместной палате. Час назад ему сделали прокол, ягодица по-прежнему болела от магнезии, он лежал на кровати, устремив взгляд за окно, на серое дождливое осеннее небо. Как никогда он чувствовал себя одиноким. Лучший друг уехал в командировку, родители будут только вечером, все друзья-знакомые враз отвернулись от него, любимой девушки нет, да и не любимой тоже. Его соседей по палате, все время кто-то навещает, а он тут лежит совсем один, никому не нужный, никому до него нет дела. Когда в дверь кто-то постучал – он не обратил внимание. Опять, скорее всего, пришли родственники-друзья к его соседят, а может быть, врач или медсестра… Вдруг перед ним лег букет из мелких белых роз. От удивления он поднял глаза. Перед ним стояла Настя. - Привет, - сказала она с улыбкой и положила ему на тумбочку кулек с соком и фруктами. - Привет! Я так рад тебя видеть! Мне еще никто никогда не дарил цветы! - Мне тоже… -А это так!.. Так!.. - А это просто так приятно, - сказала она с улыбкой, потом отвернулась, чтобы поправить одеяло, села к нему на кровать и снова посмотрела ему прямо в глаза и добавила, - хотя завтра они, наверно, уже завянут. Вадим ощутил почти физическую боль. Слезы ручьями потекли у него из глаз. - Ну, что ты, - сказала она ласково и сжала его руки, - все будет хорошо. Это я так, из вредности. Он смотрел на нее и не верил. Перед ним сидела простая милая ласковая девочка и смотрела на него с нежностью и добротой. И не было на ней маски отчужденности и холодности, и не было той несокрушимой силы духа. Она была просто девочкой, которая нуждалась в его силе, в его защите, в его поддержке, и которая сама хотела дарить свою нежность, свою любовь… - Как ты меня нашла, как ты узнала, что я здесь? – спросил он только. - Это было нетрудно, - сказала она улыбнувшись… В тот дождливый осенний вечер она ушла, и больше к нему не приходила. Он о ней так ничего и не узнал… |
